По Терскому берегу

В который раз довелось проехать-пройти по Терскому берегу Кольского полуострова, и не перестаю удивляться, что на земле этой не убывает открытий.

Два раза в год руководитель областного Центра гражданского и патриотического воспитания молодежи Михаил Орешета собирает мурманчан в поездку по Терскому берегу. Один раз - детей, второй - взрослых, в основном учителей, библиотекарей, писателей, словом, тех, кого принято именовать культурной интеллигенцией.

Желающих попасть в 45-местный автобус было, что называется, через край, хотя и не имел он кондиционеров, тонированных стекол и прочих современных прелестей. Не отпугивали людей и две предстоящие ночевки на полу в бывшем клубе-библиотеке села Оленица. Будто наперед знали: превратности быта многократно окупятся.

Оленица

После города поморское село на берегу Белого моря, где-то посередине между знаменитыми Умбой и Варзугой, поражало своей безлюдностью. Потом это ощущение забытости и заброшенности повторится в селе Кашкаранцы. Но оказывается, отсутствие уличной суеты - и благо, которое ничем не заменишь. Дома в селе могут рассказать не меньше, чем их хозяева. В Оленице два вида домов. Сразу почему-то бросились в глаза (может, их больше?) согнувшиеся под тяжестью нынешнего безвременья полуразрушенные бревенчатые избы уходящего в прошлое Поморья, от вида которых стало щемяще грустно. Может, от разрухи село и обезлюдело? Так нет, по соседству блещут свежестью покраски обшитые вагонкой желтые, голубые, с белыми узорными наличниками на окнах, ладно скроенные коттеджи. Благополучие их хозяев подтверждают отнюдь не российского производства легковые автомобили во дворах и уж совсем фантастические, словно из иного мира, спутниковые телевизионные тарелки. Это в Оленице, не имеющей постоянного электроснабжения...

Глядя на эти контрасты, задумывался: а так ли уж правы те, кто бесконечно повторяет, словно заклинание, что умирает Поморье и никому из новых поколений до него дела нет? Вопрос скорее риторический. Что нежизнеспособно - отомрет само собой, как ни возмущайся и негодуй. Приходит новое - энергичное, напористое, лишенное архаичной сентиментальности и заряженное прагматизмом. Но почему у нас так: ростки нового посреди разрухи напоминают буйно разросшиеся сорняки на пепелище, будто бесконечная война идет между прошлым и настоящим?

Утром Орешета повел всех к памятнику погибшим в реальной войне, хотя и отгремевшей много лет назад далеко за околицей Оленицы. Под серым, сложенным из природного камня, схваченного раствором бетона, обелиском нет праха солдат из Оленицы, и быть не могло. Но бережно собраны-сохранены имена. В Оленице они все больше Кожины, в Кузомени - Двинины, в Варзуге - Заборщиковы...

Орешета вместе с поэтом нашим и краеведом насквозь мурманским, кольским Владимиром Смирновым много лет назад решили: пока не обезлюдели поморские деревни и села - сохранить в каждом из них хотя бы имена тех, кто уходил и не вернулся, лег в чужую, а не родную землю... Первый памятник установили, еще при жизни самого Смирнова, в Тетрино. Затем - в Чапоме, Чаваньге и тут - в Оленице. Два местных мужика согласились поставить, а вот имена погибших Михаилу Орешете пришлось устанавливать самому. Как и в других селах. Неудивительно, что в любом доме на Терском берегу его принимают за своего - в этом мы вскоре убедились. Загадка в другом: как ему своей жизни на всех терчан хватает. И не только на них. Михаил сокрушается: нет до сих пор памятника погибшим сельчанам в Териберке... А мне приходит на ум: насколько же все непросто, противоречиво. Эти памятники, рукотворные напоминания о смерти, становятся связующими прошлое и настоящее знаками жизни. Пока живем - должна жить память. И не заброшена, не пустынна земля, даже если остались от деревень лишь покосившиеся кресты старинных могил...

По дороге в Варзугу

Игрушечная церквушка на просторном, наполненном прибойным шумом берегу сине-аквамаринового Белого моря кажется непонятно откуда взявшейся. Будто с неба свалилась или из-под земли в можжевеловом лесу-кустарнике проросла. Ни обрезков досок, ни щебня или стружечного мусора, сопровождающих любой новострой. В том, что она возведена недавно, хоть и претендует обликом на русскую деревянную старину, сомнений нет. Глянцево-молодо блещут на солнце бревна... А вот история ее уходит вглубь, где-то на два века.

Часовня преподобного безымянного инока Терского - так называется одинокое рукотворное создание посреди первозданной лесной дикости, прорезаемой разве что новой, кирпично-красной грунтовой дорогой на Варзугу. Говорят, на самом-то деле инок был не терский, а из Соловецкого монастыря. И как его, неживого, донесло море от Карельского берега до Терского, что столкнуло в бездонную водную пучину - одному Богу известно. Долго еще напоминал редким странникам о жертве стихии, то ли природной, то ли человеческой с алчными страстями, крест на могиле, к которому неизменно возвращались и молились местные рыбаки. И чудо случилось. Море стало давать в этом месте небывало богатые уловы рыбы. Тогда миром решили поставить часовню неподалеку от прибойной волны, рядом с местом страшной находки. Простояла она почти полтора века, еще в недавние 70-е жива была. А потом взялись откуда-то люди, которые именоваться так могут лишь номинально, и порушили...

Недавно проезжал мимо по своей надобности весьма небедный человек - услышал печальную историю. А через какое-то время он возвел на месте бывшей новую православную часовню. Вот и весь рассказ. Неважно, что нет в нем ни одного имени. Другое запечатлелось. Добрый человек из нынешнего времени по вероисповеданию был не христианином, а мусульманином.

Варзуга

Случались времена, когда не Кола и уж тем более не юный по меркам истории Мурманск были на земле нашей средоточием кипения жизни. А она - Варзуга, спрятавшаяся за речными порогами, за холмами лесистыми, удаленная от дорог сухопутных и морских. Потаенность спасала от набегов алчных, несущих разорение и бедность, недоступность предохраняла от утраты веками складывавшейся культурной самобытности, которую во все века и эпохи пытается раздавить бездушная поступь цивилизации.

Нынешняя интрига Варзуги не менее впечатляет. Село никуда не сдвинулось из провинциальной глухомани Кольского полуострова, но язык не повернется назвать его захолустьем. Встречает оно путников со стороны дороги стройными рядами индивидуальных домов из добротного кирпича с металлочерепичными крышами и светлыми остекленными верандами. На пригорке уютно расположилась новая школа, выделяющаяся среди других сельских построек евростандартом, будто перенесен сюда из какого-нибудь норвежского Киркенеса или шведского Оулу. Но не это главное: в селе напрочь отсутствует ощущение уходящей жизни, развала, разора. Даже в районной столице Умбе местами нет-нет и кольнет сердце неухоженность, заброшенность, а здесь душа радуется: село наполнено жизнью... А над всем благополучием, руками сотворенном, над природной ухоженностью реки, лугов обширных и лесов девственно чистых, властвует устремленная ввысь вертикаль Успенской церкви, камертона вечной красоты и нравственной остойчивости села. Наперекор пространству, наперекор коварно-изменчивым временам прокладывает в будущее свой путь Варзуга, словно вошедшая в силу красавица семга, из далеких и сытных, но чужих морей неотступно стремящаяся через пенные пороги к родниково-чистым истокам реки-родины.

Варзуга - это и необъявленное заповедное пространство, насыщенное как нигде более на Кольской земле, приметами истории, поморскими традициями, культурными артефактами, сохраняющимися не в музейно-архаичной застылости, а в самом течении жизни. Заходишь в школу, знакомишься с творчеством (иначе и не назвать происходящий здесь учебный процесс) учащихся и их наставников, и вдруг открываешь простую истину: прошлое не устаревает, оно становится неотделимой частью современного бытия, если его любить и бережно сохранять. Ну где еще у нас знакомят с историей жемчужного промысла в Заполярье, поморских церквей, открывают бабушкины тайны искусства заговоров. А уроки поморского говора включены в обязательную программу обучения. И конечно, поморские сказки, которые собирали или сочиняли Шангин, Писахов, недавно ушедший Дмитрий Балашов. Чему после этого удивляться, если школьник пишет сагу о своем дедушке Чунине Андрее Семеновиче, а норвежская исследовательница - докторскую диссертацию по лексике поморского говора. Она уже стала своим человеком в селе, приезжает вместе с мужем как к себе домой... Но лучше один раз услышать как поют протяжные северные песни девчата в расшитых своими руками платьях и кокошниках. И увидеть, как плывут изящные лебеди, бредут олени на расписанных красочным шитьем полотенцах, созданных юными рукодельницами. Не размывается вездесущим Интернетом самобытное варзугское великолепие, не убивается ощущение притягательности родной поморской земли телевизором, соблазнительным вампиром наших чувств.

Истоки преданности - любви к своей земле передаются из поколения в поколение. А земля - это прежде всего люди. Не временщики - арендаторы, живущие по принципу "на наш век хватит", а хозяева - в том широком смысле слова, до которого мы и не доросли. Это когда не огородными сотками и не жилыми квадратными метрами собственное благополучие измеряется, а радостью от ощущения будущего, перспективы в судьбе своей малой родины. Именно так живет Петр Прокопьевич Заборщиков, формально пенсионер, а по сути вот уже много лет добровольный, самодеятельный архитектор и реставратор Варзуги. Очень он удивится, когда узнает, что его так называю. А ведь был архитектором, когда ложился под трактор, препятствуя строительству ресторана рядом с церковью Успения Божией Матери. Потому что истинный архитектор не только тот, кто красоту возводит подобно мастеру Клименту, создателю Успенской церкви, но и тот, кто отстоял гармонию сложившегося ансамбля, не дал разгуляться конъюнктурной стихии. Ну а какой реставратор Заборщиков, видно по соседке главной святыни Варзуги. Девять лет восстанавливал он Афанасьевскую церковь, что в советское время была превращена в сельский клуб. Только бревна и доски, необходимые для реставрации, три года сушил. 18 декабря 1999 года прибил на куполе последнюю дощечку и ощутил гордость: сумел-таки возродить. А потом еще пять лет реставрировал купеческий дом, чтобы создать в нем музей поморского быта. В другом поморском доме мечтает создать музей истории колхоза "Всходы коммунизма" (кстати, и сегодня не поменявшего свое название). До глубины души обидно Петру Прокопьевичу, что широко отпраздновали в области 300-летие Ковдской церкви, а о ее ровеснице с 1705 года - церкви Никольской в Варзуге, превращенной в продовольственный магазин, никто не вспомнил...

Но главная боль - церковь Успения. Нужно менять бревна с восточной стороны, по его словам, погибшие еще в XIX веке. А срублена церковь древними мастерами - бревно не вытащить. В чашку или в лапу - так называется технология. Нет сегодня в России мастеров, способных провести реставрацию, считает Заборщиков. Объявили конкурс, выиграл Петрозаводск. Когда привезли подрядчики 18 нарубленных венцов, председатель колхоза Святослав Калюжин обратился к Заборщикову: осмотри древесину. Тот оценил - из ста бревен всего пять признал годными... А ведь огромные деньги заплатили, какие Заборщикову во сне не снились.

Пока жив, не даст никому погубить варзугскую святыню - памятник русского деревянного зодчества мирового значения Петр Прокопьевич Заборщиков, первый лауреат премии общественного признания имени другого подвижника Поморья Виталия Семеновича Маслова. В память о нем и во имя грядущих добрых дел учредило эту премию Мурманское морское пароходство.

Снова в Оленице

Обыкновенное чудо села Оленица, куда мы вернулись из Варзуги, носит имя глендонит. Никто не может понять, даже самые светлые умы науки минералогии, отчего на огромной нашей планете лишь в двух местах, разделенных тысячами и тысячами миль, встречаются эти загадочные камни. Первое место - австралийский город Глендонвил, он и дал название минералу. Второе месторождение - в устье реки Оленица на Белом море. С первенством на научное название, как видим, местные жители опоздали, но они не в обиде и дали ему свое, народное имя: поморские рогули. Смотришь, так и есть - рога, неизвестно почему и как растущие из одного центра. Со временем они начинают "прятаться" - обволакиваться серой породой, превращаясь в шары и даже гантели. Словом, что ни действо природное, то еще одна загадка. Ученые подсчитали, необходимо около 100 минеральных и химических компонентов для рождения и роста глендонитов. Плюс морская вода, смешанная с пресной, и что-то еще, недоисследованное, недопонятое. В общем, редчайшее сочетание разнообразных условий, и впрямь чудо. К тому же встречается оно на очень маленькой площади, всего-то 60 на 60 метров.

Поездка наша подтвердила, что Терский берег рождает не только редкие минералы, он надолго притягивает к себе, словно магнит, редких по самобытности людей, о которых хочется рассказывать и рассказывать. Есть в Оленице свой кузнец Вакула. Не для красного словца это сравнение со знаменитым гоголевским героем - горемыкой, а из любви к красоте, которая роднит обоих. Да еще из-за превратностей жизненных на пути к своей цели.

Зовут кузнеца из Оленицы Николай Жданов. Нынешнее свое место жительства он обрел, пройдя через различные, зачастую непростые обстоятельства, где было всякое: случай, удача, провалы и подъемы, озарения и открытия... А все потому, что вектор жизни одних людей ограничивается выбором профессии, и далеко у немногих вырастает до выбора призвания. Это совсем не одно и то же. Смотришь, вроде бы судьба Жданова - цепь случайностей, но за ними своя закономерность.

Родился Николай на Урале. В Свердловске-44, номерном, а значит, закрытом городе советской поры начинал трудовую биографию слесарем, механиком на военном заводе. Потом из-за болезни сына переехали в деревню Шахматовка. Так получилось, оттуда уже с новой женой уехал в Мурманск. И не только вторую половинку, но и выбрать будущую профессию - кузнеца - привез Николай в столицу Заполярья. Никто его не учил этому по-мужски трудному делу. Жизнь в деревне заставила, да, пожалуй, уважение к металлу, унаследованное от отца-токаря. А еще, когда глядишь на него - могучего мужика с открытым добрым взглядом и схваченной сединой, исконно русской бородой, невольно думаешь: а ведь идет человеку выбранное дело. Профессия - она, конечно, не мода, и все же преображает человека даже внешне, подчеркивая в нем что-то важное, словами не очень выразимое. Вот и знакомство мимолетное со Ждановым на крыльце его дома неясным каким-то током потянуло к этому крупному человеку. А гостей мурманских было так много, что он принимал группами. Пришлось ждать очереди. И тут пошли по рукам угольно-черные витые подсвечники работы мастера. Потом передали черные же, лоснящиеся световыми бликами гроздья винограда из металла. Зачем ему выковывать кисточки южных ягод в поморской Оленице, где они не растут? Или стоит у дома основательный, с церковной вязью кованый крест. Сразу и вопроса не возникло - на заказ сделан, а это, оказывается, копия нательного крестика Николая Жданова. Так он связь своего земного мира с небесным видит. Что ни возьми, руками кузнеца сотворенное, за внешней оболочкой глубоко скрытый смысл. Он, наверное, когда обыкновенные подковы ладит, - не только о лошадях, о счастье думает, которое они приносят людям....

Так вот, все могло иначе сложиться. В Мурманске они работали с женой в торговом порту, и жаловаться было грех: по три нормы выдавал кузнец Жданов, соответственно зарабатывал. Но не сложилось опять. Перебрался на Терский берег: сначала в Чаваньгу, затем - в Оленицу, причем с повышением - управляющим местного отделения колхоза. Да, видать, само нынешнее время вернуло его к главному делу - закрылось колхозное отделение, а вот на труд кузнеца спрос есть. Хотя заказчики у него теперь другие, много приходится делать для церкви. Не умирает профессия кузнеца, обретает новое дыхание. А может, сам человек дает профессии вторую жизнь, одухотворяя ее творчеством.

Все это умозаключения, а оставалась какая-то загадка Жданова, недосказанность... И когда я вошел в его дом, стало, наконец, ясно, в чем притягательность этого человека. Здесь его ожидал пациент, один из тех, кого кузнец лечит как врач-остеопат от самых разных недугов своими руками, чувствующими чужую боль. Вот оно в чем дело: к внешней, физической силе этого человека добавляется внутренняя, более тонкая, труднопостижимая, но похоже, не менее внушительная. Про таких, как он, говорят: редкий дар. Через руки, через преображенный ими металл сила Николая Жданова возвращается людям, совершенствуя и обогащая их.

И разве это не чудо...

Послесловие

Стремительно истаивает Терский берег за стеклом автобуса, возвращающегося в Мурманск. А я не могу понять, что было главным в этой двухдневной поездке: очищающие мысли и душу встречи с неистоптанной людьми и механизмами землей, где вековая, временами ошеломляющая своим буйством дикость северной растительности кажется образцом порядка и ухоженности, либо встречи с людьми, нетривиальность мыслей и поступков которых расширяет представления о нашем, насквозь пропитанном условностями, правилами и стандартами мире. Вероятно, одно не отделить от другого. Земля, пока она не утратила своей естественной первозданности, будет всегда манить, притягивать людей неординарных, для которых ее прошлое, настоящее и будущее неразрывны и одинаково важны. Они такие разные - Михаил Орешета, Петр Заборщиков, Николай Жданов и неведомый странник, возродивший часовню преподобного инока Терского. Но у них есть нечто общее, что гораздо выше любых различий. Эти люди не видят себя на земле случайными наблюдателями. Они не отделяют себя от нее.

17.04.2024

Создан слой золота толщиной в атом

Ученым удалось получить двумерные слои золота путем двухэтапной технологии. На первом этапе они создали карбид титана-золота путем покрытия металлом электропроводящей керамики и последующей термообработки. На втором этапе нужно вытравить углерод из этого соединения с использованием модифицированной методики реагента Мураками. »»»

04.02.2024

Как получить кредит под залог недвижимости

Кредит под залог недвижимости — это выгодный финансовый инструмент для тех, кто нуждается в значительной сумме средств и готов предоставить в залог свою недвижимость. »»»

19.12.2023

Памятники из камня: вечные символы памяти

Каменные памятники встречаются во многих культурах мира и датируются с древних времен. Они могут быть выполнены в виде статуй, стел, обелисков и даже целых архитектурных комплексов. Материалы для их создания варьируются от мрамора и гранита до песчаника и известняка. »»»

19.12.2023

Норникель отчитался о климатической политике

Компания сосредоточилась на сокращении термического воздействия на многолетнемерзлые породы. Основной мерой стала система мониторинга фундаментов. »»»

05.12.2023

В Омске началось строительство нефтехимического завода

Предприятие нацелено на устранение дефицита в стране некоторых видов нефтехимической продукции. »»»